[TaliorPalace]

Рассказ был написан полтора года назад, в соавторстве с Оррофином.

Дети цветов


12. 04. 1965 г 13.23. Офис Глобал-Индастриал Банка. Даунтаун. Нью-Йорк.

Менеджер по подбору персонала был похож на крысу, даже не столько обликом, сколько повадками. Нервные, не прекращающиеся ни на секунду движения рук, бегающие глазки... глядя на него, Джон Брукс никак не мог сосредоточиться, чтобы ответить на простой вопрос - всякий раз он представлял на месте мистера Томпсона одетого в строгий костюм грызуна, и едва сдерживал смех. Если бы его спросили, что же в этом смешного, Джон тоже затруднился бы ответить.
- Итак, мистер Брукс, - менеджер даже не удосужился натянуть дежурную улыбку, буравя кандидата тяжёлым взглядом маленьких, прищуренных глазок,- почему вы выбрали именно нашу компанию?
Говоря это, мистер Томпсон небрежно откинул обложку диплома собеседника и скучающе зевнул. - Поставим вопрос иначе: почему вы считаете, что мы должны взять на эту ответственную должность именно вас? Знаете, в Нью-Йорке миллионы молодых людей, которые мечтают о ней.
Всего за мгновение настроение Джонатана изменилось. Веселье как рукой сняло, а на его место пришёл холодный и липкий, совершенно иррациональный страх перед этим человеком в сером костюме.
«Не надо было курить… не надо!» - промелькнула в содрогающемся от ужаса рассудке одинокая разумная мысль.
Палец нервно задергался, и юноша был вынужден убрать руку под стол, чтобы скрыть волнение - ему казалось, что его блестящее, если не считать последнего года, обучение в Беркли, ничего не значит, что его знания не стоят и пары центов, и что он явно переоценил свои силы, когда решил устроиться помощником бухгалтера.
- Я… я, - Джон заискивающе улыбнулся, даже не представляя, насколько жалко выглядит, - я молод и, эээ, энергичен, сэр! Я принесу пользу… университет окончил… пожалуйста…
По мере сбивчивых попыток кандидата доказать свою необходимость, лицо менеджера принимало всё более скептическое выражение.
- Мистер Брукс, вы не убедительны, - сказал он и поджал губы. – Ваши оценки посредственны, вы не имеете опыта работы, к тому же, мне показалось, или вы хиппи?
Джон опустил голову. Несмотря на тёртый твидовый пиджак, старые, ещё отцовские брюки, с пузырями на коленях, и полное отсутствие фенечек, длинные волосы и дырка от снятой серьги в ухе выдавали его с головой.
- Да, сэр, - выдавил он, готовясь к очередному отказу, - но мне очень нужна эта работа… я не подведу вас, сэр!
- Ну что же, - это прозвучало, как «Mene, Tekel, Fares»*. – Думаю, мы можем принять вас на испытательный срок в три месяца с урезанной оплатой, естественно. Дальнейшая ваша судьба прямо зависит от отзыва куратора. Я понятно выражаюсь?
Помощник бухгалтера Брукс лишь обречённо кивнул. На крысиной мордочке менеджера появилась хищная улыбка, более подходящая Мефистофелю. Договор был заключён, и кровь на бумаге уже подсыхала.

12. 04.65 г. 16.50. Берлога Семьи Вольного Ветра. Спальный район.

Дорога из Даунтауна на окраины в идеале занимала час, если на метро и двадцать минут, если взять такси. На самом же деле, счастливчиком был тот, кто мог преодолеть этот путь в полдень хотя бы за два часа, пробиваясь через толпы людей, возвращающихся с ночной смены или застряв в знаменитых нью-йоркских пробках. Джон к удачливым не принадлежал никогда – в метро его крепко помяли, отдавили обе ноги, а какой-то бродяга срыгнул едва не за шиворот.
«Хорошо, хоть отшатнуться смог!» - думал юноша, открывая дверь, ведущую в затрапезные однокомнатные апартаменты, где он и жил со своей Семьёй.
Джон щёлкнул выключателем - две из пяти ламп не работали, остальные давали совсем немного света, но этого было вполне достаточно, чтобы разглядеть несколько тел, лежащих на кровати, и Бизона, спавшего прямо в кресле.
- Э, ты чего так вырядился? - Окинув друга мутным взглядом, пробормотал он, просыпаясь и поправляя съехавший набок хайратник, утопающий в густой шевелюре.
- Работу получил, брат, - парень растерянно улыбнулся, скидывая пиджак на вешалку. Он и сам не знал, как относится к этому событию, ведь из всей Семьи только ему удалось устроиться на постоянную службу, а остальные перебивались случайными заработками и едва могли оплачивать счета. С другой стороны, работа в обществе цивилов…мало приятного!
- Соболезную, чувак, - Бизон покачал головой. - Эй, Ветер в контору устроился, прикиньте!
- Ух ты, - растягивая звуки, выдохнула Гибкая Ива, миловидная брюнетка, первой высунувшаяся из-под одеяла. Следом за ней показалось еще три головы, уставившиеся удивленными глазами на Джо... Вольного Ветра.
- Конечно, тухляк полный, но зато будет теперь на что берлогу держать, - продолжил юноша, усаживаясь на пол прямо в брюках. - Команчи, у вас осталось чего?
- Конечно, держи, - Койот, вяло потянувшись, перелез через Иву и, порывшись в тумбочке, извлек недокуренный косячок и коробок спичек.
- Во, теперь хоть на себя похож стал, - заметил Бизон, наблюдая, как Ветер вернул на законное место в ухе серьгу в виде "пацифика" на цепочке.
Ива, пока парень раскуривал пяточку, успела оказаться у него за спиной, и принялась заплетать в косички длинные, аккуратно расчесанные волосы. Ветер хотел привычно откинуть голову, но вспомнив, кем он теперь стал, аккуратно отстранился:
- Мне на работу завтра, - вздохнул он и затянулся.
- Не дай им согнуть тебя, брат, - голос у Ивы был сладкий. - Ты есть ты и ты дитя природы, расслабься и будь счастлив.
Ветер выдохнул остатки дыма и передал косяк дальше. В голове слегка зашумело, на языке остался сладковатый привкус, а на душе сразу стало легче. Он откинул голову и расслабился, тихо хихикая, когда ловкие пальцы девушки задевали кожу на затылке.
Тем временем Бизон, дожидаясь своей очереди, извлёк из-под кресла небольшой тамтам и наполнил комнату тянущимся ритмом. Умел, ох, умел он попасть в бычий глаз!
Ветер блаженно зажмурился. Косяк гулял по кругу, удары тамтама смешивались с тихим хихиканьем и сладковатым дымом, а кое-кого пробило на поговорить.
- Чувааки, - протянул Койот, улыбаясь до ушей. – Я по зомби-ящику тут видел, что вчера по побережью тайфуны шли, один за другим, люди умерли…
- Да, - Бизон отложил тамтам и затянулся. – А ещё война уже месяц. Прикиньте, они там друг друга убивают… много-много, так много, что призывать гражданских начали. Тигра с соседней улицы взяли и Орхидею тоже.
- Это не правильно, - Ветер резко повернул голову, отчего Ива выпустила одну из его косичек и чувствительно куснула в ухо. – Природа против этой войны и шлёт тайфуны!
- Да, - руки Ивы, казалось, жили отдельно, - это демонстрация!
- Демонстрация тайфунов… круто! – согласился кто-то из-под одеяла.
- Только людей жалко, - снова огорчился Бизон.
- А ещё, говорят, что наши братья в Вашингтоне собираются на демонстрацию перед этим, как его, Белым Домом…
Ветер слушал всё это, и в его голове было пусто и хорошо. Война далеко, на работе всё будет хорошо, а у мистера Томпсона, наверное, просто был тяжёлый день.
- Бедный мистер Томпсон, - сказал он тихо.
Ива улыбнулась и снова укусила его за ухо.

13. 04. 65 года. 07.50. Офис Г-И Банка. Даунтаун.

Утро в Большом Яблоке протекает ещё веселее, чем полдень – людской поток попадает на стремнину, и остаётся лишь нестись вслед за ним, отчаянно поглядывая на часы, но Джон, твердо решивший произвести на куратора благоприятное впечатление, совершил невозможное - пришел за десять минут до начала рабочего дня. Однако чтобы попасть в офис главного бухгалтера, ему пришлось прождать целых полчаса, прежде чем его, наконец, пригласили внутрь.
- Добрый день, мистер Магнум, - юноша протянул начальнику вспотевшую от волнения ладонь, едва только зашел в кабинет. – Для меня большая честь работать в вашей компании, эээ, сэр!
- А, Брукс, - полноватый лысеющий человек, чинно восседавший за непомерно огромным столом, окинул нового подчиненного довольно дружелюбным взглядом, но руки так и не подал. – Вашим куратором будет Уильям Статфорд. Вы свободны.
Парень растерянно опустил руку, вытерев ладонь о штанину, и поспешил выйти, чтобы не отвлекать мистера Магнума от важных дел.
Бухгалтерский отдел находился рядом, и представлял собой средних размеров кабинет, оборудованный десятком рабочих мест.
- Мистер Статфорд? – Неуверенно спросил Джон, осматриваясь.
- Совсем слепой, прочитать табличку не можешь? – Суховатый желчный мужчина с поседевшими висками, судя по выправке - отставной военный, поднялся из-за ближайшего стола. – Тогда зачем ты сюда пришел?
- Ра-работать, сэр, - немного заикаясь от испуга, пролепетал парень.
- Почему не в армии до сих пор? – Голос звучал явно осуждающе. – Когда наше правительство ведет войну с узкоглазыми, ты, значит, решил по тылам отсиживаться?
Несколько клерков приглушенно захихикали, а Джон вжал голову в плечи, желая стать крохотным и незаметным.
- Я хотел приносить пользу Глобал-Индастриал, - немного замявшись, все же нашелся он.
- Тогда какого хрена ты опоздал на полчаса?!
- Но… мистер Магнум… я ждал пока он меня…
- Молчать! – Статфорд ударил кулаком по столу. – Вот твой стол, и займись счетами. Сегодня останешься сверхурочно, Брукс. И если еще раз ты опоздаешь, хоть на минуту, я выдерну тебя отсюда за твои грёбанные косички, и зашвырну исполнять гражданский долг прямиком во Вьетнам!
Джон слушал, потупив взгляд и как-то съёжившись, даже не пытаясь спорить.

15. 04. 65 г. 12.20. Офис Г-И Банка. Даунтаун.

Джон сидел за столом, заваленным бумагами, целый час пытаясь подвести баланс по каким-то отчетам, но у него ничего не выходило. Обычно в таких случаях новички обращались за помощью к куратору, но, когда юноша попросил у Статфорда совета, тот бросил на него испепеляющий взгляд и процедил:
- Ты сюда работать пришел, вот и работай, - зубы бухгалтера скрипнули от злости. – А за твою учёбу мне не платят!
Вжав голову в плечи, Джон продолжил разбирать счета, от усердия грызя кончик карандаша.
- Что, проголодался? – Спросил его проходивший мимо сотрудник и, потянув носом воздух, скривил губы в плотоядной улыбке: - Завтракать надо по утрам, а не травкой баловаться!
Джону захотелось встать и совсем не по пацифистски проредить зубоскалу его ухмылку, а потом сбежать банка, чтобы не чувствовать этих неприязненных, насмешливых взглядов новых коллег. И, ведь, что самое обидное, он уже два дня как не употреблял, но кроме него в берлоге шмалили все, так что, ни одна туалетная вода не перебивала приторно-сладкий запашок травы.
Обедал юноша в одиночестве, заняв крайний столик в офисной столовой и вяло поедая недожаренный бифштекс. Ни на что более приличное ему попросту не хватало денег.
- А, мистер Брукс, отдыхаете? – Голос куратора был подчеркнуто вежлив, и Джон, тут же почувствовал подвох. – Я так понимаю, отчет уже доделан?
- Да… то есть, нет, сэр, - слова застревали в глотке точно так же, как до этого несъедобный бифштекс. – Но сейчас перерыв, и вот…
- Ах ты ленивый ублюдок! – тут же сорвался на привычный крик Статфорд. – А ну, марш на рабочее место, и чтобы пока все не закончил, не смел отрывать своей тощей задницы от стула! Все понятно?!
- Да, сэр!
Перепуганный юноша поспешил возвратиться на свое место, по дороге, на последние полдоллара взяв стаканчик кофе, лишь для того, чтобы не уснуть за монотонной работой. Расположившись за столом, помощник бухгалтера принялся разбирать бумаги, стараясь вникнуть в суть документов – во время учебы все было по-другому, как-то проще. Быть может, потому, что профессора относились к нему доброжелательно и всегда помогали, если у него что-то не получалось?
- Ты новенький, да? – Джон отодвинул ненавистные бумаги и взглянул на неожиданного собеседника: пухлощекого парня немногим старше его самого, одетого в щегольской полосатый костюм с приталенным пиджаком. Он, первый из всех коллег, протянул юноше руку.– Бобби Крустер, приятно познакомиться.
- Джон Брукс, - поспешил представиться тот, сердечно тряся протянутую пятерню.
- Я в соседнем отделе работаю, - Бобби, наконец, удалось высвободить ладонь. – Помощником менеджера по персоналу, если быть точным. Ну, ты понимаешь, разбираю личные дела, знакомлюсь с досье кандидатов, прежде чем их Крыс будет смотреть.
- Крыс? – Непонимающе моргнул Джон.
- Джеффри Томпсон, - Крустер хихикнул, заметив на лице собеседника улыбку. – Тебе он тоже показался похожим на грызуна? Не отвечай, знаю – он всем таким кажется, и не зря, я тебе скажу!
- Но зачем так…
Бобби даже не стал его слушать – ему гораздо больше нравилось говорить самому:
- Я тебе точно говорю: как кадровик на всяких насмотрелся. Вот, к примеру, тебя к Железному Вилли определили? К Статфорду? Это риторический вопрос – я и так знаю. Думаю, ты уже успел заметить, что он – та еще задница. Всех построить норовит, как в армии, а под начальство прогибается… о, это что у тебя тут, кофеек?
Подхватив стаканчик, Крустер опорожнил его в один глоток.
- Вот спасибо, а то что-то в горле пересохло. Ладно, пора мне – потом поговорим еще!
Скомканный стакан полетел в урну, но стукнулся о стену и упал на пол, но помощник кадровика, как ни в чем не бывало, прошел мимо, а опешивший от наглости нового знакомого Джон тупо уставился на дверь и порывисто вздохнул. Левое веко предательски дёргалось, а кулаки сжимались всё крепче. Усилием воли юноша всё же смог разжать пальцы правой руки и, преодолевая пляску ладони, достал из внутреннего кармана пиджака небольшую упаковку с успокоительным. Это было мощное средство, позволяющее отрешиться от эмоций любой силы и в последние дни ставшее для Джона спасательным кругом. Две таблетки разместились под языком, рот наполнила горечь, а сознание мягко окутала пелена непрошибаемого спокойствия.
- Брукс! Какого хрена твой отчёт ещё не у меня?! – куратор нависший над ним, как мост над озером Мичиган, заметил в руке пузырёк с таблетками и немного расширенные зрачки Джона. – Ах, вот оно что, - прошипел бывший военный так, что сотрудники по соседству вздрогнули. – Ну, погоди, придёшь в себя, я с тобой разберусь! Пока не доделаешь отчёт, чтоб с работы ни ногой.
Джон медленно кивнул. Мысли ворочались в голове, словно сонные бегемоты в огромном грязевом озере, но он твёрдо решил закончить работу. И никуда не торопился.

17. 04.65 г. 11.13. Спальный район, улицы.

Апрель уже перевалил за середину, но сегодня впервые был по-настоящему тёплый, веченний день. Солнце ярко светило, играя сотнями бликов на окнах небоскрёбов, и даже смог, обычно оседающий налётом на зубах, как-то разбавился порцией чистого воздуха.
В спальном районе Большого Яблока хиппи устроили демонстрацию в поддержку своих вашингтонских собратьев. Не было огромных толп и массовых шествий, но повсеместно, то тут, то там стояли люди с табличками «Нет войне!», «Верните наших домой!» и «Жёлтый – тоже человек!», кое-где размахивали флагами цвета радуги. На особо оживлённых улицах длинноволосые парни и девушки раздавали цветы: просто так, задарма, иногда даже не спрашивая согласия у людей. Особого их внимания, как ни странно, удостаивались полицейские, которых буквально увешивали венками.
Ветер со своей семьёй, разумеется, тоже был на улице. Они стояли на углу, верзила Бизон держал транспарант, смущая водителей громадным зелёным «пацификом», Койот играл на гитаре, Ива пела, а остальные раздавали цветы. Даже воспоминание о грандиозном разносе, что устроил ему куратор за успокоительное, не омрачало Ветру радужного настроения. Они делали что-то полезное, они не молчали - и люди улыбались им! Даже мрачные, не выспавшиеся работяги, идущие с ночной смены, как-то смягчались, беря цветы, а кто-то даже угостил ребят пивом. Вообще, алкоголь они не употребляли, считая ядом, но человека обижать не хотелось, ведь от чистого сердца предложил! Домой вернулись лишь вечером.
- Включи зомби-ящик! – с порога попросил Ветер, разуваясь и снимая верхнюю одежду.
Он наконец-то нашёл способ борьбы с запахом травы, правда, приходилось раздеваться до белья, оставляя всё у двери, и ходить по квартире почти в природном одеянии, вяло отшучиваясь на подначки Ивы.
- Ну, сейчас послушаем, как там наши в Вашингтоне вжарили им! – довольно пробурчал Бизон.
В вечерних новостях как раз показывали грандиозную демонстрацию, устроенную противниками войны в Вашингтоне, поэтому молодые люди сели поближе и притихли, вслушиваясь в ехидный голос диктора, всячески высмеивавшего пришедших на демонстрацию хиппи и тех, кто примкнул к ним. Эпитеты «наркоманы», «укурки» и «волосатые», так и сыпались из динамиков.
Картинка сменилась, и на экране возникли тысячи людей, собравшихся перед Белым Домом с флагами и транспарантами, чьё содержимое мало отличалось от нью-йоркских, но размеры были куда внушительней. Да, тут тоже имелись цветы, которыми хиппи забрасывали солдатское оцепление, но настроение было куда более решительным. Камера выхватывала разные сцены из демонстрации, а всё тот же голос снабжал их ядовитыми комментариями.
Ветер чувствовал, как к горлу подступает удушье.
«Ведь люди поверят ЕМУ, а не нам, - думал он, снова конвульсивно сжимая кулаки. – Те самые… что улыбались… цветы брали… ему поверят… гады… люди – гады!»
Молодого человека трясло от ярости, он сам не заметил, что раскачивается из стороны в сторону, а его зубы выбивают дробь. Рядом плакала Ива, тихо, совершенно без выражения матерился Бизон, а остальные сидели в прострации.
«Уроды… уроды… уроды», - пульсировало в мозгу Ветра.
- УРОДЫ!!! – он вскочил, одной рукой схватил телевизор и шарахнул им об стену с такой силой, что осколком кинескопа ему рассекло предплечье.
- Брат, ты чего? – Буйвол, выйдя из ступора, схватил его за плечи и несколько раз встряхнул. – Нельзя так, брат! Приди в себя!
Джон не ответил. Он мечтал о таблетках, что покоятся во внутреннем кармане пиджака.

18.04. 65 г. 10.00. Даунтаун.

Джон плохо помнил, как добрался до здания Глобал-Индастриал. После очередной таблетки, без принятия которой у него начинали трястись руки, все плыло, как в тумане: сел в подземку на окраине и вылез в центре, а подробностей никаких. Хорошо, что он успел за несколько дней запомнить дорогу до банка, иначе вполне мог бы забрести куда-нибудь не туда. Однако стоило юноше подойти к дверям, как охранник преградил ему дорогу.
- Вот мой пропуск, я на работу опаздываю…
- Ты тут больше не работаешь, приятель, так что, можешь засунуть свой пропуск куда подальше, - бульдожью морду громилы исказила кривая ухмылка. – Сами виноваты: сначала надо было думать, а потом бузить! Кому вы теперь нужны?
Джон, не очень понимая, что происходит, шагнул вперёд, но волосатая пятерня упёрлась ему в грудь и толкнула, да так, что парень рухнул прямо в лужу, заляпав грязью брюки.
- Но как же?.. - еле слышно прошептал он, нащупывая в кармане спасительную упаковку.
- Уматывай, давай, - прикрикнул на него охранник. - Еще раз припрёшься – вызову полицию!
Джон с трудом поднялся, глотая последнюю таблетку - болезненный гул, пульсирующий в висках, утих, а здоровяк растворился в тумане вместе со своей руганью.
«Кажется, это было лишним», - подумал он, а ноги сами понесли его вперёд, не разбирая дороги. Передозировка лекарства и нервное истощение сделали своё дело: Джон натыкался на прохожих, падал, поднимался, шёл куда-то, иногда срывался на бег, но не осознавал, что с ним происходит. Мир вокруг сложился в воронку, и где-то далеко была видна её горловина, в которую медленно утекал Джонатан Брукс, неудавшийся помощник бухгалтера, он же хиппи по имени Вольный Ветер. Переулок, ещё один, какая-то дверь... Джон неожиданно остро осознал, что стоит перед прилавком в каком-то магазине и разглядывает огромный кухонный нож. Продавец, сонный старик, доживающий свои деньки в небольшой лавочке, очень удивился, когда незнакомый молодой человек, без малого двадцать минут простоявший без движения у прилавка, вдруг схватил с него что-то и убежал, швырнув через плечо несколько смятых купюр.
- Эх, молодёжь! – прокряхтел дед, собирая деньги с пола.
Джон бежал. Он прижимал нож к груди, прятал его под полой пиджака, тискал потными пальцами прохладную рукоять. В мозгу всё бурлило и клокотало, мысли вспыхивали и тут же гасли, уступая место следующим. Джон не выбирал дорогу – ноги несли его куда-то по давно затверженной схеме. Свернуть у светофора, перейти дорогу. В подземку, пять станций вниз, выйти…
У дверей, которые не могли не быть дверьми банка, его ждал тот самый охранник.
- Ветер, брат, - начал он, шагая вперёд.
«Значит, теперь я твой брат?» - подумал Джон, ударив здоровяка ножом в горло. – «Пожалуйста, помолчи немного»
Он перешагнул через истекающего кровью человека и вошёл в здание…

Муниципальный ПНД им. Св. Луки. 22.10.

Сержант нью-йоркской полиции Джеральд Хиггс мрачно курил, сидя в неудобном пластиковом кресле для посетителей. Дежурство выдалось не из лёгких: два наркомана, несколько вандалов, малолетний грабитель, а теперь ещё и это…
«Посмотрим, что скажет док», - думал полицейский, в очередной раз затягиваясь.
Психиатр, невысокий рыжий крепыш родом из Ирландии, к счастью, не заставил себя долго ждать.
- Ну что там?- спросил Хиггс, стоило врачу появиться в коридоре.
- С точным диагнозом я не буду торопиться, но это явно шизофреник. Где вы его взяли, сержант?
- Нигде не брали, - Хиггс хотел отправить докуренную сигарету в угол, но под выразительным взглядом доктора смутился и продолжил вертеть окурок в руках. – Сам ввалился в участок, морда вся в соплях, рыдает, орёт, что всех убил! И руки в крови. Правда, непонятно, в чьей – у него порезы почти до локтя. Мы его сначала в наручники, потом уже стали расспрашивать. Кое-как разобрали, что он порешил ножом семерых своих коллег в Глобал-Индастриал, потом понял, что сделал и сразу сюда! Представляете, док? Из Даунтауна к нам прибежал!
- Из банка поступал вызов? – психиатр не реагировал на посторонние вопросы, он был весь в работе.
- Нет, но мы сами им позвонили. Говорят, целы все! А парня этого сегодня уволили.
- Значит, галлюцинаторный комплекс налицо, - пробормотал врач задумчиво. – Теперь надейтесь, что ему всё это приснилось. Если поступят несколько трупов с ножевыми, позвоните мне, хорошо?
- Конечно, док, - Хиггс поднялся и пожал руку психиатру. – Лёгкого вам дежурства!
Врач поморщился. Он-то хорошо знал, что с таким пациентом легко не будет.
Джонатан Брукс, не помня себя, лежал в палате для буйных, туго-натуго затянутый в смирительную рубашку. Слёзы, не переставая, текли из его глаз, хотя он никак не мог вспомнить, почему?
А на улицах Нью-Йорка всё больше молодых людей и девушек покупали клешённые джинсы и подвязывали волосы хайратниками...

___
*"Mene, Tekel, Fares" - "Посчитан, взвешен, разделен" (с арамейского)